В крайней точке маршрута расположена беседка из тростника. Здесь зрители могут отдохнуть от палящего солнца и насладиться запахом и шелестом тростника, которого тут целые заросли. На ум приходят мысли об экологической архитектуре, вырастающей из местной почвы и, от- служив, в нее же без следа уходящей. Но художественный замысел авторов этой работы масштабнее. Они взялись на практике доказать, что коринфский ордер (самый сложный и величественный из греческих ордерных систем) с рельефным туловом колонн и пышной капителью в виде букета растений взялся не откуда-нибудь, а из такой вот связки «канны», то есть тростника. Эта связь закрепилась и в слове — рельеф на колонне называется «каннелюры», — и в форме. Собранные в пучок венчики тростника на- поминают коринфскую капитель. Кстати, Витрувий ясно объяснял происхождение двух других греческих капителей, о коринфской же есть лишь мутный миф о корзине на кладбище. Дополнительным подтверждением правоты авторов «беседки» (точнее было бы ее назвать репликой античного храма, «толоса») служит уже доказанная наукой генетическая связь древнеегипетской колонны с тростником. Таким образом, можно считать, что Тамань наравне с другими дальними провинциями Греции, где произрастал тростник, была прародительницей ордера. Не исключено, что и прочая пропавшая архитектура этих мест, особенно жилая, ввиду отсутствия здесь камня и леса, делалась из того же материала. Стоит пройтись по улицам Голубицкой, чтобы увидеть остатки этой традиции в тростниковых матах, которыми кроют местные крыши.
Комментарий художников: Максимальное использование тростника как универсального, местного, полузабытого и бесплатного материала. «Легкая археология», сосредоточенная на исчезнувшей части быта. Тростниковые постройки легки, ветшают на глазах и постепенно ис- чезают. Тростниковые колонны прорастают сквозь хаос бытия, если мысль проникает внутрь тростника. В эпоху Мыслящего Тростника такие храмы, по всей видимости, вырастали сами, а сегодня мы мо- жем услышать лишь шелест капителей.
